Красавицы и кубки - Евгения Букреева

Вдохновившись тем, что Дибенко испугался меня, как ребенок Бабу-Ягу, я решила не останавливаться на достигнутом и огорошить врага еще больше.

– Михаил Леонидович! Я безумно рада, что встретила вас! – продолжала я нести чушь, стараясь, чтобы он полностью акцентировал на мне свое внимание, так как с другой стороны к столу незаметно приблизился Костя. – Мне очень хотелось извиниться перед вами за то ужасное происшествие на сегодняшнем совещании! Я такая неловкая, ну все прям валится из рук. Хорошо еще, что это была просто минералка, а то представьте, если бы это было виски, или ликер, или еще того хуже – кефир! Страшно представить, я бы испортила вам такой красивый костюм! Но, в принципе, эта проблема была бы решаема. Знаете, – я наклонилась к нему и доверительно сообщила, – Мне тут недавно посоветовали такой прекрасный пятновыводитель, ну просто выводит все пятна, как будто и не было ничего!

Михаил превратился в камень. Он сидел совершенно неподвижно, и мне даже показалось, что он не дышит.

«Надо бы зеркало к носу поднести, проверить, дышит ли. А то угроблю такую красоту, мне Настя этого не простит» – эта мысль пронеслась в моей голове, но останавливаться было нельзя – Костя опустился на четвереньки и шарил руками под столом, в поисках упавшего айфона.

– Успокойте же мою душу! – пафосу и надрыву, звучавшим в моем голосе, обзавидовались бы трагедийные актеры какого-нибудь заштатного театра, – Скажите, что вы меня простили! Не молчите! Умоляю! – я воздевала руки к небу, прижимала их к груди, короче, так отчаянно жестикулировала, что у Дибенко просто не было возможности прийти себя. Он в немом изумлении следил за моими руками, мелькающими перед его носом, как крылья ветряной мельницы при сильном шквале. Заштатные актеры нервно курили и мылили веревки для коллективного суицида – могу поспорить, такого полного и глубокого внимания зрителей у них, в Урюпинском драмтеатре отроду не бывало. Люди за соседними столиками стали подозрительно поглядывать в нашу сторону.

– Если вы меня не простите, Михаил Леонидович, я не знаю, что я с собой сделаю! – продолжала завывать я, а Костя уже вовсю рылся в айфоне. Дибенко ничего не замечал. – Хотите, я встану перед вами на колени! – а вот это был явный перебор. Костя издал смешок, Михаил вздрогнул и сделал глубокий вдох, как ныряльщик за жемчугом, который находился слишком долго без воздуха. Я даже испытала облегчение – живой все-таки!

– Ты что, сумасшедшая? – тревожно осведомился он, – Ты чего голосишь, как бабка на похоронах? Не, ну если сегодня утром я еще сомневался, простая ли случайность тот инцидент с минералкой или тщательно спланированная Настей диверсия, то теперь точно вижу, что ты просто клинически больная! Просто завсегдатай психушки! Ты что орешь?

– Мне очень стыдно! Накипело, не могу молчать! Ну, а что громко, то это нервы шалят, переволновалась. Извините, пожалуйста! – ответила все с той же громкостью и пафосом.

– Хорошо, хорошо, извиняю, – торопливо проговорил он. Очевидно, психов он ранее не встречал, а потому побаивался, – Да что ж такое? – окончательно испугался он, заметив, что я снова воздела руки к небу, явно намереваясь выдать следующую партию покаянных извинений, – Может, тебе скорую вызвать?

– Не надо скорой, – сдала назад я, только скорой мне тут не хватало, а то ведь с него станется, вызовет с перепугу, – Мне будет достаточно вашего прощения. И все само собой закончится, – я попыталась его немного успокоить.

– Может, сядешь? Поешь? – бедный красавец совершенно не знал, как вести себя с психами, мне даже стало его немного жалко, – Или выпей вот. Хотя нет! Пить тебе нельзя, ты и так с чудинкой…, – Дибенко продолжал нервно смотреть на меня, внезапно, его взгляд озарила мысль: – А-а, я понял! Ты – пьяная?

– Нет, что вы, когда я пьяная – я буйная! – фраза из фильма пришла сама собой, получилось очень к месту. Костя снова не сдержал смешок.

И тут Дибенко, наконец, обернулся и заметил Костю, все еще державшего в руках его мобильник.

– Добрый вечер, Михаил! – заулыбался Костя. – Константин? – не сразу опознал его Дибенко. – Какой замечательный у вас айфон, Михаил! – еще доброжелательнее улыбаясь сказал Костя и протянул Дибенко его трубу, – Это новая модель?

Дибенко ошарашено переводил взгляд с меня на Костю и обратно. Судя по выражению его лица, до него что-то стало доходить.

Решив не выяснять, насколько быстро Михаил соображает, а главное, как он будет на все это реагировать, я схватила Костю за рукав, потянув к выходу, и нагло заявила:

– Ну, мы пойдем? Не хотим вам мешать. – Всего доброго! – вежливо попрощался Костя. И прежде, чем Дибенко успел сказать хотя бы слово, мы быстрым шагом покинули кафе

Очутившись на улице, мы не сговариваясь, схватились за руки и побежали. Остановились мы только когда свернули в какой-то переулок, и я, не удержавшись, бросилась в Костины объятия. Мне было так легко и весело, словно мы снова стали учениками старших классов и только что сбежали с уроков. Хотелось смеяться, кричать и делать всякие глупости.

– Ты успел удалить запись? – Обижаешь! – улыбнулся Костя, крепко прижимая меня к себе, – Ну, Дашка, ты даешь! Как ты его! Никогда не видел у Михаила такого лица!

«Цыганочка с выходом» состоялась. И исполнение, как всегда, не подкачало. – Круто я его? – переполняясь гордостью, спросила я. – Не то слово! – Костя пожирал меня глазами, и в них явственно читалось неподдельное восхищение

– Ой! – вдруг вспомнила я, – Мы же сбежали, не заплатив.

Конец ознакомительного фрагмента.